Три часа наедине с Ростиславом Гольдштейном: о чем поведал «Трибуне» этот улыбчивый человек с тихим голосом и цепким взглядом? Приводим отрывки из интервью врио главы Коми газете «Трибуна».
Ростислав Гольдштейн и Владимир Сумароков
– За последние годы у нас тут многое изменилось. Когда вы вернулись в Коми, не было такой мысли: «Как все запущено!»?
– Нет. Но республика действительно стала другой. Есть и позитивные перемены. Однако с экономикой и социальной сферой все непросто, а управленческая система, на мой взгляд, сильно деградировала. Задача руководителя – объединить вокруг себя людей, компетентных в своих отраслях. То есть создать команду профессионалов. Параллельно мы будем набирать молодых людей 25-30 лет и готовить их под те цели, которые ставим. Помимо прочего, они пройдут хорошую практику, работая в муниципалитетах. Будет конкурентный отбор, в итоге в кадровую обойму попадут только лучшие.
– Но где взять этих лучших? Молодежь массово покидает республику. Самые способные выпускники школ и лицеев, таких, например, как физико-математический, поступают не в местные вузы, а в столичные.
– Нет ничего плохого в том, что наши ребята едут учиться в престижные вузы. Плохо, что они потом не возвращаются. Значит, надо создать для них привлекательные условия. Это долгий системный процесс, но иначе останется старая схема управления: «приехала вахта, уехала вахта». Надо растить здесь, воспитывать, окружать заботой.
– Судя по ключевым назначениям (Братыненко, Максимова, Емельянов), правительство уже сформировано?
– Нет, пока это общие контуры. Понадобится еще месяца три, которые нужны для командообразования, распределения функций и обучения управленцев. Они должны приобрести новые знания и компетенции.
– Допустим, с кадрами разобрались. И что потом?
– Приступим к формированию фронтальной стратегии развития Республики Коми. То есть развития всех направлений – от промышленности до сельского хозяйства, от социальной сферы до вопросов безопасности (а у нас, на Севере, к таковым относится многое, например, котельные, трубы, топливо и т.д.). Главная цель – улучшение качества жизни людей. Поэтому такая стратегия, разработанная экспертами, должна пройти общественное обсуждение. Если жители республики ее одобрят, будем выполнять.
– Говорят, вы пока редко ездите по районам. В отличие, например, от Уйбы – тот поначалу много колесил по республике – знакомился.
– Мне знакомиться не надо, я ее знаю. Сам все-таки местный. Кстати, до конца 2019 года у меня сохранялась прописка в Ухте. Тем не менее, за несколько месяцев после вступления в должность я уже объехал большую часть территории, составил впечатление о текущем положении дел на местах. Но не все свои визиты я афиширую. Иногда даже главы муниципалитетов о них не знают. Просто сажусь в машину – и вперед. Зайду к одному старому знакомому, потом к другому. Неформальные встречи за кухонным столом дают порой больше информации, чем отчеты начальников. А уж потом, после откровенных бесед с людьми, можно и официальный визит нанести. У нас в республике сотни проблемных объектов, а бюджет на 2025 год был сверстан еще прежним правительством. И меня в нем многое не устраивает. Я считаю, нельзя так вольготно относиться к финансам – ведь это деньги налогоплательщиков, наших жителей. И, тем не менее, мы обязаны исполнять текущий бюджет.
– Итак, громкие пафосные церемонии вам не по нраву. Не потому ли, что Гольдштейн когда-то занимался бизнесом, а деньги, как известно, «любят тишину»?
– Слушайте, я бизнесом занимался всего 10 лет. А уже 25 лет занимаюсь политикой.
– Но как тут не вспомнить ухтинский период, «лихие» девяностые, ваше темное прошлое?
– Почему это оно темное? Для меня как раз – светлое. А что тут вспоминать? О том, как с ребенком на руках жил в двухкомнатной квартире вместе с тестем и тещей? Причем постоянно в разъездах, жена – в одной части страны, я – в другой, и каждый раз встречались, как в первый… Да, времена были трудные, однако ничего особо интересного я не припомню. Все-таки давно это было, четверть века назад.
– «Торговый дом Гольдштейн» жив и поныне?
– И жив, и развивается. Но я уже много лет не имею к нему отношения. Бизнесом занимаются мои жена и дочь. И я очень рад за них – женщины сами зарабатывают деньги.
– Позвольте еще несколько бестактных вопросов. На сей раз – о личном. Как обустроились на новом месте, где вы сейчас живете и с кем?
– Живу в Лемью и в основном – один. Жена и дочка бывают наездами. Муж моей дочери Анны полгода назад ушел на СВО добровольцем. Остальные члены семьи гостят в Лемью регулярно. У меня два внука и внучка. И когда они приезжают всей «бандой», я, как дедушка, абсолютно счастлив.
– Почти все главы республики, за исключением, пожалуй, Гайзера, запомнились нам как страстные рыбаки и охотники. Увы, были среди них и браконьеры.
– Я тоже могу пойти с ребятами на охоту, но лучше все-таки посижу у костра, сварю товарищам поесть или просто погуляю, подышу свежим воздухом. Говорят, раненый заяц плачет, как ребенок. Нет, убивать зверей – это не мое. Зато рыбалку люблю, в том числе и нашу, северную. Да и просто люблю бывать на природе. Особенно на реке, на море, и лучше всего – на лодке или под парусом. Там, на чистой воде, все видится по-другому, иначе дышится. Недаром же говорят: надышаться можно только ветром. Ветер – это движение, это сама жизнь…
Беседовал Владимир СУМАРОКОВ.
